Он устало отмахивался от меня как от назойливой мухи. В итоге его терпение иссякло, следователь рявкнул на меня, но зато проснулся.
Мы вышли на кухню. Элины не было дома.
— Куда она делась? — Андрей нервно набирал номер телефона, — от нее все что угодно можно ожидать!
— Да что нервничаешь? Сам ее выгнал из дома, а меня, кстати, так и не отшлепал…
Андрей прервал увлекательное занятие слушать гудки в трубке и уставился на меня.
— Я могу исправить, — прохрипел он.
— Сначала поймай!
Я не знаю, с чего у меня вдруг появилось такое игривое настроение, да и обещание не флиртовать со следователем я злостно нарушила. Наверное, мне нельзя столько спать.
Я перемахнула через диван, так неудачно вставшего на траекторию моего марш–броска и влетела в комнату, попытавшись захлопнуть дверь. Не получилось. Андрей влетел следом, игриво наступая на меня. Я сложила руки в мольбе, сама тем временем думая, как обхитрить мента.
Следователь сгреб меня в охапку и начал вытаскивать ремень из брюк.
— Ну все, договорилась!
— Только не ремнем, это как–то несолидно!
Меня разбирал смех от нашей глупости. Я себе даже в юности не позволяла дурачиться, считая это ниже меня. Такое ощущение, что этот мир менял что–то во мне, и мне уже начинала нравиться новая я.
Я брыкалась, кусалась, Андрей стойко не поддавался мне. Не знаю, чем бы в итоге завершилась наша игра, но тут в прихожей хлопнула входная дверь, и в комнату просунулась голова Эли.
— Все в порядке?
Мы с Андреем одновременно заржали, очевидно, вообразив какую картину мы сейчас представляем: следователь с ремнем в руках и со мной наперевес, и я, вцепившаяся зубами Андрею в руку.
Элина подняла брови, а затем вышла из комнаты. Следователь отпустил меня, и я завалилась на кровать.
— Садюга!
— А сама–то, я как будто с вампиром встретился!
Я улыбнулась.
— Да, кстати, ты так и не рассказала мне, о чем вы говорили со студентом.
Вот, романтик, блин! Такой вечер делами испортил. Хотя, что это я, это же мне надо!
— Да так…
Я вкратце поведала Андрею о нашем разговоре, не забыв описать студента в красках. Правда, следователь, почему–то не проникся моим остроумием.
— Нда…
— Андрюш, что означает твое нда? Ты меня пугаешь.
— Я знаю, о ком говорил твой студент.
— Ты об историке? — Я резво перебралась к менту поближе. — А откуда?
— Сталкивались… У меня картина завалялась, имеющая какую–то историческую ценность, он вот хотел у меня ее купить.
— Завалялась? Какие интересные у тебя эпитета.
— Я должен тебе кое–что рассказать, — Андрей заметно напрягся. — Кое — что о себе.
— А зачем? Я же не твоя девушка и уж тем более мне плевать на то, сколько у тебя денег.
— Понятно.
Андрей посмотрел в сторону кухни, глядя на шуршавшую там Элю.
— Андрюш, ну что ты напрягаешься? Эля мне случайно рассказала, она думала, я в курсе. Она же считает меня твоей избранницей, — я улыбнулась в свои 32.
Андрей улыбнулся в ответ и обнял меня. Я уткнулась носом ему в плечо. Как странно. Я его совсем не знаю, он меня тоже. У него есть все основания, не верить мне ни грамма. А мы сейчас сидим вдвоем и улыбаемся как дураки.
Я всегда считала, что разговоры о том, что этот человек твой, и ты его чувствуешь, как себя — чушь полнейшая. Я даже никогда не могла понять, о чем думает Маринка, а этот человек был мне близок как никто. А сейчас я даже не знаю, что думать.
— А почему наследство оставили тебе с Элей? Почему не вашим родителям?
Андрей вздохнул.
— История стара как жизнь. Наш дед, отец отца, поругался со своим сыном, то бишь с нашим папочкой. И даже на смертном одре счел благоразумным отдать нам свое дело и кучу денег, нежели своему ребенку. Правда, перед самой смертью они помирились, но наследство все равно перешло к нам. Правда мой отец даже и думать не хотел, чтобы прибрать к рукам деньги деда. Вот такая невеселая история.
— А ты? Ты не хочешь управлять фирмой?
— Нет, — Андрей слегка отодвинулся от меня, — меня всегда напрягало, что эти деньги достались мне мало того, что просто так, так еще и обошли моего отца. Я предлагал ему управлять фирмой, но он наотрез отказывается. В итоге, директора мы наняли, дивиденды, получаемые в процессе, капают нам на счет, а я их трачу только в экстренном случае. В принципе, ты наверное, это поняла, глядя на мою обычную двушку. Правда, Элю я никогда не призывал не к чему такому, она девушка, ей много чего хочется, но она следует моему примеру. Мне даже иногда начинает казаться, что я не прав.
Я лишь горестно вздохнула.
Андрей вдруг взбодрился.
— Так, пойду–ка я узнаю, где шаталась моя сестренка, пока мы бессовестно спали.
Эля пила чай, непривычно нахмурившаяся.
— Что–то случилось? — я подсела к сестренке.
— Нормально все.
Я переглянулась с Андреем.
— Зайка, тебя кто–то обидел? — следователь подсел с другой стороны.
Эля молчала, но в глазах ее блеснули слезы.
Андрей обнял ее, прошептав на ухо одно лишь слово: «Кто?»
Эля лишь помотала головой, и повернулась ко мне.
— Насть, пойдем с тобой в магазин сходим?
Андрей хотел встрять, но я так посмотрела на него, что он захлопнул рот.
— Хорошо, только кофту накину.
На улице теплело, видимо завтра опять будет ясно и по–летнему жарко. Мы шли молча, только пройдя почти всю улицу Эля заговорила.
— Ты любишь Андрея? Или хотя бы любила кого–нибудь?
Ну вот, опять речь обо мне.
— Эээ… — я слегка зависла.
— Ну в общем не важно, а я люблю, а он козел!
Элина уже откровенно плакала. Я усадила ее на лавку, не торопя с рассказом.
— Понимаешь, я его на самом деле люблю, и думала, что он тоже меня любит, а он… — тут последовали сдавленные рыдания. А я про себя вздохнула с облегчением. Я не жестокая, просто согласитесь, у девочки 18 лет, могут быть гораздо серьезнее проблемы, нежели неразделенная любовь.
— Ну ничего страшного, я думаю, он еще просто сам не осознал, что он может потерять.
— Все он осознал, — Элина утерла слезы, — просто паршиво, что я оказалась такой дурочкой и повелась.
— Все мы ведем себя периодически глупо, — я ободряюще улыбнулась.
Эля повернулась ко мне.
— Спасибо. Правда. Только страшно, вдруг я залетела…
А я сглотнула. Сразу почему–то перед глазами появился образ Андрея, бьющего лицом об стену «папочку».
— Ты с ним того…спала?
— Ну да, я ж тебе говорю, дура…
— А вы…
Господи, если у меня когда–нибудь будет дочь, пусть она никогда меня не спрашивает про секс!
— Ну вроде он что–то там делал…
Какое четкое определение…
— Понимаешь, он у меня первый, я, если честно, тяжело представляю, как все должно быть.
— Я собралась с духом.
— Эля, ты должна была видеть, защищается он как–то или нет.
— Ну, я видела, что да, просто страшно что–то.
— Если все было, — я запнулась, подыскивая слово, — по правилам, то все должно быть в порядке.
Эля вздохнула.
— Представляешь, он меня теперь избегает…
— Ну может все наладиться…
— Спасибо тебе, — Элина утерла слезы, — только брату ничего не рассказывай, а то он нас всех убьет.
Это действительно… Меня вот просто так, за компанию.
До магазина мы так и не дошли. Дома Андрей меня терроризировал вопросом о том, что случилось. Я отказалась говорить, переживая впрочем, в первую очередь, за свою жизнь.
***
— Таксист исчез!
Андрей схватился за голову руками. А я передумала вставать со стула, и плюхнулась на него обратно.
— Я не знаю как, — он поднял на меня взгляд, — мистика какая–то.
— Удивил, мистика. Я вообще себя героиней фантастики чувствую. И кстати, почему герои в книгах попадают в миры с эльфами, драконами, единорогами, а я в точно такой же, разве что Битлз здесь нет. Я может принцессой бы там стала.
— Насть, не неси ерунды.
Я замолчала, обдумывая, что же делать дальше.
— Я пошла.
— Куда?
— К историку.
Я начала судорожно одеваться. Что–то мне подсказывает, если я сегодня это не сделаю, путь домой для меня будет закрыт.
— Подожди, я с тобой!
Я резко развернулась.
— Не надо, Андрей, я не хочу тебя втягивать, это может быть опасно. И к тому же, кто меня, в случае чего из дурдома вытащит? — Я слабо улыбнулась и закрыла за собой дверь.
На кафедре истории мне подсказали телефон профессора, видимо не впервой к ним приходит девочка со словами: «ну очень надо!»
Трубку сняли почти мгновенно.
— Алло. — Голос был бодр, и на удивление молод.
— Мне бы Матвея Дмитриевича.
— Я слушаю.
Хм.
— Меня зовут Настя, я бы очень хотела с вами поговорить, это срочно!
Видимо в моем голосе было такое отчаяние, что профессор не задумываясь, ответил: «Да, конечно, подъезжайте ко мне домой».
